Тракт напрягал зрение, глядя на север. Если боеголовки до сих пор живы, взрывы будут видны даже из-за горизонта. Десять секунд. Тридцать. Тишина и холод. А на севере – только свет звезд.

– Вы правы, сэр. Остался только падающий мусор. Я…

Рахнер повернулся, вдруг заметив, как холодно стало в кабине.

Андерхилла не было.

Тракт дернулся через всю кабину к полуоткрытой двери.

– Сэр! Шерканер!

Он глядел на наружный трап, вертел головой туда-сюда, пытаясь высмотреть Андерхилла. Воздух был неподвижен, но так холоден, что просто резал. Без подогревателя дыхания он бы сжег легкие за несколько минут.

Вон там! В дюжине ярдов от вертолета в тени от звезд и небесного свечения – два дальне-красных пятна. Андерхилл медленно хромал вслед за Моби. Поводырь бережно тянул его за собой, на каждом шаге прощупывая снег длинными руками. Инстинктивное поведение животного в безнадежном холоде, попытка до последнего момента найти эффективную глубину. Здесь, в неизвестном месте, у этого создания нет ни одного шанса. Не пройдет и часа, как он и его хозяин будут мертвы, и ткани их обезвожены.

Тракт слез вниз, крича и призывая Андерхилла. Над его головой завертелись лопасти вертолета. Тракт сжался под потоком холода. Турбины разогрелись, лопасти развили подъемную силу, и Тракт полез обратно в кабину. Стукнул по автопилоту, отсоединяя все, что мог.

И ничего не помогло.

Турбины набрали взлетную тягу, и вертолет поднялся. Последний раз Тракт бросил взгляд в тень, где скрылся Шерканер Андерхилл. Потом машина пошла на восток, и Тракт больше ничего позади не видел.

61

Обычно пробоины в малом объеме фатальны, и быстро фатальны. Томаса Нау нечаянно спас один из его охранников. Как раз когда проплавился корпус, Танг высвободился из кресла и нырнул к люку. Пробоина вцепилась в каждого, но Танг был не закреплен и ближе всех к дыре. Его рвануло туда головой вперед и засосало до пояса.

Чиви как-то удержалась возле заклинившего люка катера. Теперь люк L1-А был тоже открыт. Чиви обернулась, схватила отца и бросила его в люк. Это было одно плавное движение, почти как в танце. Нау только еще начал реагировать, как она обернулась второй раз, зацепилась ногой за стенную петлю и успела поймать Нау кончиками пальцев за рукав. Очень осторожно подтянула его к себе, перехватила уже с силой и протолкнула в оба люка, в безопасность.

Безопасность. А пять секунд тому назад я был, считай, уже покойником. Все еще громко шипел уходящий воздух, поврежденный переходник мог в любую секунду лопнуть.

Чиви бросилась из люка обратно.

– Я притащу Марли и Кирета!

– Да!

Нау подошел к люку и выругал себя за то, что потерял в суматохе проволочный пистолет. Он заглянул в катер. Марли, скорее всего, тоже мертв и уж точно отключился, хотя Чиви пытается вытащить и его, и Кирета. Через секунду она их забросит в люк так же умело и эффективно, как спасла его и Али Лина. Чиви слишком опасна, и сейчас как раз удачная возможность убрать ее со сцены.

Нау толкнул люк L1-А. Он плавно повернулся, прижатый потоками воздуха, и захлопнулся с грохотом, от которого зазвенели барабанные перепонки. Пальцы Нау заплясали на управлении доступом, вводя коды аварийной расстыковки. С той стороны стены донесся гулкий выхлоп выходящего газа, звон металла по металлу. Нау представил себе лишенный воздуха катер, отплывающий от шлюза. Пусть Фам Нювен потренируется в стрельбе по мертвецам.

Давление в шлюзе быстро поднялось до нормального. Нау захлопнул внутренний люк и втащил Али Лина в коридор. Старик что-то бормотал в полусознании. Хоть кровь у него остановилась. Ты еще мне тут не помри, черт бы тебя взял. Али сейчас – бесполезный мусор, но в долгосрочной перспективе – клад. Итак все это дело обойдется очень дорого.

Нау бережно пронес Али по длинному коридору. Стены коридора были выложены зеленым пластиком. Это было охраняемое хранилище на борту «Общего Блага». Там его неправильная форма имела смысл, сейчас ценность его заключалась в монолитной конструкции и бронировании – семь метров композита с температурой плавления вольфрама. Всей огневой мощи Фама Нювена не хватит, чтобы сюда проникнуть.

Еще несколько дней назад главным назначением хранилища была защита тяжелого оружия в системе Мигающей. Сейчас оно было почти пустым – все выгребли для поддержки задания «Невидимой Руки». И неважно. Нау очень внимательно проследил, чтобы оставшихся ядерных бомб хватило. Если будет надо, он сыграет в старую-старую игру организации полного уничтожения.

Так что можно использовать? Он только очень приблизительно себе представлял, что контролирует Фам Нювен. На миг Нау дрогнул. Всю свою жизнь он изучал таких людей, и сейчас проигрывал одному такому. Но тем ценнее будет победа. Надо было сделать дюжину разных вещей, и все в одну секунду. Нау выпустил Али, предоставив ему свободно падать в микрогравитации скал. В упоре стены у двери торчали коммуникатор и локальные скорлупки. Нау вынул их и произнес короткую команду. Автоматика здесь примитивная, но сойдет. Сейчас появилась возможность выглянуть из арсенала. База коробейников была над горизонтом, и не было видно ни одного катера, и фигур в скафандрах, направляющихся из-за поверхности скал, тоже не было. Он пронырнул открытое пространство, снял с креплений небольшую торпеду. Флажок в углу поля зрения показал, что его звонок в Хаммерфест принят. Кольцевой узор исчез, и в ухе раздался голос Фама:

– Нау?

– Угадали с первого раза, сэр.

Нау выволок бомбу через трубу запуска, которую Кэл Омо поставил только тридцать пять дней назад. Тогда это казалось предосторожностью маньяка. Сейчас это был единственный его шанс.

– Пора вам сдаваться, предводитель. Мои силы контролируют все пространство L1. Мы…

В голосе Фама звучала спокойная уверенность, ничего похожего на прежнюю надутость Фама Тринли. Можно было себе представить, как этот голос покоряет и ведет обычных людей. Но Томас Нау сам был профессионалом, и ему не стоило труда перебить:

– Напротив, сэр. Единственную заслуживающую внимания силу контролирую здесь я. – Он показал на панель рядом с пусковой трубой. С громким хлопком сжатый воздух продул передний конец и очистил его от снега. – Я запрограммировал и зарядил тактическую ядерную бомбу. Цель – обитаемая база Кенг Хо. Оружие импровизированное, но я уверен, достаточное.

– Вы этого не сделаете, предводитель. Там триста ваших людей.

Нау тихо засмеялся:

– О, я-то сделаю. Я много потеряю, но у меня еще много народу в анабиозе. Я… а вы действительно Фам Нювен? – Вопрос сорвался с губ почти ненамеренно.

Наступала пауза, а когда Нювен заговорил, голос его звучал отстраненно.

– Да.

И ты все контролируешь сам, так? Да, так картина складывалась. Обычный заговор был бы обнаружен много лет назад. Нет, здесь с самого начала были только Фам Нювен и Эзр Винж. Как человек, тянущий свой фургон в одиночку через целый континент, Нювен был упорен и почти победил.

– Для меня честь – встретиться с вами, сэр. Я изучал вас многие годы. – Произнося эти слова, Нау вызвал дисплей диагностики торпеды. Он поглядел на пусковые рельсы – труба была готова. – Единственная, быть может, ваша ошибка – вы не до конца поняли дух предводителей. Видите ли, мы, предводители, выросли из катастрофы. Это наша внутренняя сила, наше преимущество. Если я разрушу базу, это будет неимоверный ущерб всей работе L1. Но моя личная ситуация улучшится. У меня все еще останутся скалы. У меня останется еще много зипхедов. Останется «Невидимая Рука».

Он отвернулся от трубы и посмотрел на отсеки аппаратуры, на оставшиеся торпеды. Может быть, придется разнести и Мансарду Хаммерфеста. Такого не было у него в планах даже самых катастрофических. Может быть, есть способ это сделать так, чтобы уцелели некоторые зипхеды.

Часть его сознания все время ждала, что ответит Фам Нювен. Скиснет и отступит, как человек ординарный, или есть в нем сердце истинного предводителя? Этот вопрос был сутью моральной слабости Фама Нювена.