– Хранкнер, тебе трудно это воспринять?
Аннерби снова захотелось проглотить собственные руки. Он знал Викторию Смит с того дня, как она появилась в Ставке – новоиспеченный младший лейтенант, дама с неподходящим именем и юностью, которую трудно скрыть. На военной службе навидаешься всякого и все говоришь прямо. Эта младший лейтенант была по-настоящему новичком; и родилась она вне фазы. Хотя почему-то оказалась достаточно образованной, чтобы попасть в офицерскую школу. Ходили слухи, что Виктория Смит произошла от одного богатого извращенца с Восточного побережья. Семья этого типа в конце концов отказалась от него и от дочери, которой не следовало существовать. Аннерби помнил грязные намеки и еще худшее, что тянулись следом за ней первые примерно четверть года. На самом деле первый проблеск мысли, что ее ждет великая судьба, возник у него при виде того, как она вынесла этот остракизм; при виде разума и храбрости, с которыми она несла стыд своего несвоевременного рождения.
Наконец он обрел голос.
– Да, мэм. Я знаю. Я не хотел никого оскорбить. Но я был воспитан в определенных убеждениях.
Убеждениях насчет того, как должны жить достойные кобберы. Достойные кобберы зачинают детей в годы Увядания и рожают их при Новом Солнце.
Генерал ничего не ответила, но Андерхилл похлопал его по панцирю тыльной стороной руки.
– Ничего страшного, сержант. Видел бы ты, как среагировал мой двоюродный братец! Но погоди, обстоятельства меняются. Когда выпадет время, я тебе объясню, почему старые правила больше не имеют смысла.
Вот что больше всего бесило народ в Шерканере Андерхилле: он может объяснить такое безобразное поведение – и блаженно не заметить ярости, которую это вызовет в других.
Но неловкая минута прошла. Если эти двое могут примириться с чопорной природой Хранкнера, то и он постарается не обращать внимания на их… странности. Видит небо, во время войны приходилось сносить еще и не такое. Кроме того, Виктория Смит была из тех, кто вырабатывает собственные правила приличия – а когда выработает, то уже не отступит.
А вот Андерхилл… его внимание всегда где-то там. Хотя нервная дрожь и старила его, но ум был таким же острым – или чокнутым – как и прежде. Он порхал от идеи к идее, никогда не отдыхая, как нормальный коббер.
Дождь прекратился, и ветер задул горячий и сухой. Когда въехали на горную дорогу, Аннерби быстро глянул на часы и начал считать, сколько сумасшедших мыслей выскажет Шерканер в следующие несколько минут.
1) Указав на бронированные первые ростки леса, Шерканер пустился в рассуждения, на что была бы похожа раса пауков, если бы восстанавливалась после каждой Тьмы из спор, а не возрождалась в виде взрослых с детьми.
2) Впереди в облаках появился просвет, к счастью, на несколько миль к северу от дороги. Несколько минут их заливало пылающим светом, отраженным от облаков так ярко, что пришлось затенить эту сторону машины. Наверху в горах прямое солнце подожгло горный склон. Шерканер Андерхилл стал думать вслух, что можно бы построить на склоне «тепловые фермы» и за счет разности температур снабжать электричеством расположенные ниже города.
3) Что-то зеленое проползло через дорогу, едва не попав под колеса. Шерканер и это заметил и стал говорить насчет эволюции и автомобиля (Виктория прокомментировала, что такая эволюция может действовать в обе стороны).
4) А у Шерканера появилась идея насчет транспорта куда более быстрого и безопасного, чем автомобиль или даже аэроплан. «Десять минут от Принстона до Ставки и двадцать минут через весь континент. Понимаете, копаем эти туннели по дуге наименьшего времени, выкачиваем воздух, а дальше работает гравитация». По наблюдениям Аннерби, дальше была пятисекундная пауза. «Ой, здесь есть проблемочка. Дуга минимального времени между Принстоном и Ставкой выйдет глубоковатой… миль этак шесть. Вряд ли я даже генерала уговорю это финансировать».
– Вот тут ты прав.
И они пустились в спор о туннелях, отклоненных от оптимальных, и преимуществах и недостатках по сравнению с полетами по воздуху. Идея о глубоких туннелях была признана действительно дурацкой и отброшена.
Аннерби перестал следить. К тому же Шерканер очень заинтересовался строительным бизнесом Аннерби. Он отлично умел слушать, а его вопросы наводили Аннерби на мысли, которые иначе никогда бы не пришли ему в голову. Некоторые из них могут действительно дать деньги. И много денег. Хм!
– Слушай, мне нужно, чтобы этот сержант был беден и потому желал получить щедрый бонус за вступление в службу! – вставила Смит. – Ты мне его в сторону не уводи!
– Прости, дорогая. – Но Андерхилл явно извинялся не от души. – Долго мы не виделись, Хранкнер. Мне тебя эти годы не хватало. Ты помнишь, тогда была у меня, хм…
– Великая идея?
– Ага, точно!
– Помню, как перед самым погружением в глубину тиферов ты что-то бубнил насчет того, что это последняя Тьма, когда цивилизация будет спать. Потом, в госпитале, ты еще эту тему развивал. Тебе бы научную фантастику писать, Шерканер.
Андерхилл взмахнул рукой, будто благодаря за комплимент.
– На самом деле в фантастике все это уже есть. Но если серьезно, Хранкнер, сейчас первая эра, когда мы можем добиться этого на самом деле.
Хранкнер пожал плечами. Он ходил через Великую Тьму, и до сих пор у него при воспоминании об этом сводило живот.
– Я уверен, что будут еще экспедиции в Глубокую Тьму, больше нашей и лучше снаряженные. Идея заманчивая, и я уверен, что у ген… у майора Смит тоже есть на этот счет разные планы. Я могу себе даже представить серьезные битвы среди Тьмы. Наступил новый век, Хранк. Ты посмотри, как преобразует мир наука.
Они проехали последний поворот сухой дороги и врубились в сплошную стену горячего дождя, в тот самый шторм, который они видели на севере. Смит не была захвачена врасплох. Окна были подняты заранее почти до конца, и машина шла не быстрее двадцати миль в час, когда их накрыло. И тем не менее условия вождения немедленно стали ужасными, окна запотевали так, что вентиляторы автомобиля не успевали их очищать, и дождь был так силен, что даже красные дождевые фары еле доставали до края дороги. Пробивающийся сквозь щели в окнах дождь был горяч, как плевок младенца. За спиной маячили два тусклых красных огня – охрана Смит подъехала поближе.
Отвлечься от бушующей снаружи бури и вернуться к словам Андерхилла потребовало усилий.
– Шерк, я знаю насчет «века науки». На это я и делаю упор в своем строительном бизнесе. К последнему Увяданию у нас было радио, самолеты, телефоны, звукозапись. Даже в восстановлении после Нового Солнца продолжается прогресс. Твой автомобиль куда лучше того «Релмайтха», что был у тебя до Тьмы – а это была тогда дорогая машина. – Когда-нибудь Аннерби спросит, как Шерканеру удалось купить такой автомобиль на аспирантскую стипендию. – Нет сомнения, что это самая интересная эпоха, в которую я мог даже надеяться жить. Скоро самолеты возьмут звуковой барьер. Корона строит национальную систему дорог. Кстати, не вы за этим стоите, майор?
Виктория улыбнулась:
– В этом нет необходимости. В Квартирмейстерском корпусе и без меня достаточно людей. Система дорог возникла бы и без помощи правительства, но так мы сохраним за собой контроль.
– В общем, происходят большие события. Через тридцать лет – к следующей Тьме – я не удивлюсь появлению всемирной сети воздушных сообщений, видеотелефонам, может быть, даже ретрансляторам, вращающимся вокруг планеты, как она вокруг солнца. Если не будет новой войны, я рассчитываю увидеть все это при жизни. Но твоя идея, что вся цивилизация может продолжать действовать во время Тьмы – прости меня, старый капрал, мне кажется, ты не все рассчитал. Для этого нам надо было бы фактически воссоздать солнце. Ты себе представляешь, сколько нужно энергии? Я помню, сколько ее нужно было для копателей после Тьмы во время войны. Горючего ушло столько, сколько на всю остальную войну.
Ха! Впервые в жизни у Шерканера Андерхилла не нашлось готового ответа. Потом до Аннерби дошло, что Шерканер ждет, пока заговорит генерал. Виктория Смит подняла руку.